Вам и вашей супруге абсолютно не о чем беспокоиться. Это все глупость, которая пройдет. Мне казалось, это его успокоило.
Челбанья жила по законам, царившим во всех колымских зонах, ничем не выделяясь ни в жестком распорядке дня, ни в натянутых, как повсюду, отношениях между ворами и суками, ни дерзкими попытками побегов, после которых беглецов волокут обратно в лагерь избитыми до неузнаваемости. Роза продолжает передавать через борьку письма и свои фотографии.
Мы видимся изредка. Временами мне страшно за нее, и в свои двадцать четыре года я еще не знаю, как выходить из подобной ситуации, никому не причиняя боли. Находясь на штрафняке случайном, я попадаю в лагерную больницу. Мне нужно было тормознуться, чтобы избежать отправки на ленковый, и я закапал в глаза раствор с размельченным химическим карандашом и мелким толченым стеклом.
Меня поместили в больницу почти ослепшего. В палате человек двадцать.
Маленькие начальники предпочитают со мной не связываться, даже когда я позволяю себе вещи, для осужденного недопустимые. Однажды я долго провозился в шахте, поднимаюсь на поверхность весь мокрый и грязный. Ко мне цепляется начальник режима кто разрешил задерживаться? Это чп! Тот к нему является выпивший. Племянников посадил его на десять суток, но тот и второй раз явился по вызову не вполне трезвый. Его из органов выгнали.
И хотя никаких моих заслуг в его снятии нет, случившееся еще больше укрепляет среди младшего и среднего звена начальников репутацию нашей бригады как неприкасаемой. В ночь под новый, 1956 год племянников почти приказывает мне быть на новогоднем карнавале в центральном клубе. Мои товарищи приносят у кого что есть костюм, белую рубашку, галстук. Попасть осужденному в центральный клуб все равно как человеку с улицы оказаться на правительственном приеме в москве. Мне в голову не могло прийти, что там я встречу розу.
Мы пришли на вечер с петькой дьяковым, тоже приодетым. У входа оперуполномоченный мажуна.
Еще интересные статьи:
Thorgafyn