Бродяги по призванию и бродяги поневоле, искатели приключений и искатели счастья. Писал билл дяде кларку в гринсборо. Мне пришлось заняться испанским и его мексиканским диалектом, и, кажется, наконец у меня обнаружились кое какие способности. На испанском, на чистейшем кастильском наречии я выучился неплохо разговаривать всего за три месяца.
Тогда быстро усваивается все остальное. Больше всяких других работ биллу нравилась закупка провизии для ранчо. Рано утром он запрягал в таратайку двух низкорослых испанских лошадок, проверял карабин, надевал на голову парусиновую стэтсоновскую шляпу и, не торопясь, отправлялся в шестидесятимильное путешествие до сан антонио. Волны ярких трав, огромное небо, теплый ветер в лицо, степные курочки, вылетающие из под колес, баюкающий скрип телеги это была жизнь, не похожая ни на что другое. Это была настоящая свобода, и, наверное, это было счастье. Когда становилось невмоготу от всей этой безграничности, он разгонял таратайку, доставал из сена карабин и, наметив какой нибудь жирный, самодовольный кактус, стрелял в его нахальное щетинистое брюхо.
В ненастные дни на ранчо собирались все, и тогда начиналось такое, чего нельзя было найти ни в одной книге. Надо было только слушать и слушать не отрываясь, впитывая в себя слова, выражения лиц, жесты и особенное очарование этих вечеров. Рассказывали все. Рассказывал ходжес.
Пересчитали людей. Оказалось, что, кроме убитого уилкокса, не хватает еще и джимми хьюза. Только мы начали гадать, куда он мог деться, как на юге опять началась перестрелка. Ну и ночка выдалась, скажу вам! Никогда еще так не приходилось.
Утром мы оседлали коней и подались на игл пасс. Миновали заросли, выехали на луг, изрытый овражками, и сразу же натолкнулись на дона себастьяно. Он лежал вверх лицом, весь облепленный мухами, а в стороне валялось его черное сомбреро с фиолетовым шнурком и золотым позументом. На лбу себастьяно набухла небольшая шишка и в ней чернела дырочка.
Крови почти не было. А ярдах в пятидесяти от мексиканца мы нашли джимми хьюза, уже холодного, закоченевшего. Ли вынул из кармана носовой платок, завязанный в узел, и положил его на стол.
Еще интересные статьи:
Gavinraundefined