Для него убить человека все равно как в жаркий день выпить стакан холодной воды просто приятно! Мы сидели с ним в одной камере. Однажды летом надзиратель открыл дверь, чтобы вынесли парашу большую бочку, которую по очереди каждое утро вытаскивали на длинной перекладине четверо, иногда шестеро человек. Носили все, это не считалось чем то недостойным. В числе других была очередь шулепы. Я обрадовался и тоже вышел.
Естественно, ему, убийце с особой репутацией он многих резал, было от чего на меня разозлиться. Когда с пустой парашей все возвращались, мы остались с ним вдвоем. Я ожидал всякого он должен был рассказать всей камере о том, что произошло сейчас. Но, зная, с кем я в дружбе, сознавал ему бы не поверили, а я постарался бы доказать, что ничего не было. Мы зашли в камеру, он промолчал. Я потом сам все рассказал петру дьяку.
Нет, вадим, спорит со мной леонид. Что бы ни совершил человек, какой бы тяжкий грех ни принял на душу, его можно наказать как угодно жестоко, но не лишать права на жизнь… мы разговариваем в машине, едущей по колымскому тракту. В июне 1999 года режиссер дитмар футболок уговорил меня отправиться в новую двухнедельную поездку по колыме со съемочной группой телевидения германии помочь документалистам увидеть как бы моими глазами ушедшую в прошлое лагерную державу. В тридцатиминутном фильме мне предстояло стать главным действующим лицом.
Я не стал отказываться от возможности снова побывать в местах, где прошли 17 лет моей жизни, и пригласил в поездку леонида шинкарева, старого товарища, одного из тех, с кем мы уже проехали по колыме 22 года назад. Мы говорим о смертной казни. В англии, рассказывал леонид, его как журналиста пустили в особую зону тюрьмы бельмарш для отбывающих пожизненное заключение.
Еще раз есть люди, которые не должны жить, и весь мир не сможет меня переубедить. …В магадане в первый же день мы проехали по местам, известным дитмару и его съемочной группе по изданной в европе литературе. Для меня же это было жизнью в течение долгих колымских лет.
Еще интересные статьи:
Maulkree