Был у нас эпизод, при воспоминании о котором меня до сих пор охватывает сомнение правильно ли я поступил, удержав володю от внезапного порыва, который мог для него кончиться крупным скандалом. Как то под новый год володя вернулся из парижа в подавленном состоянии, в каком редко бывал.
Там по телевизору в репортаже из афганистана показали два обгоревших трупа, жениха и невесту, попавших под ракетный удар советского боевого вертолета. В состоянии крайнего возбуждения высоцкий рвался тут же, ночью, идти к андрею дмитриевичу сахарову, выложить ему и иностранным журналистам все, что накипело. Сказать властям вы не люди, я против вас! Этот его шаг означал бы полный разрыв с властями и его неминуемые последствия арест, высылку или, в лучшем случае, неизбежную эмиграцию.
Их переписывают, многие живут ими. Ты сам не понимаешь, что сегодня значишь для россии. Ты делаешь не меньше, чем сахаров и солженицын! Высоцкий прилетел из москвы в иркутск с моим сыном вадькой, и мы самолетом местной авиалинии полетели в бодайбо. Он был в легкой куртке, свитере и джинсах, в руках зачехленная гитара.
Внешне ничем не отличался от туристов, которые прилетали на летнее время в восточную сибирь. В тот день мы пошли бродить по берегу витима, заглянули на местный базар, где старик и старуха продавали семечки, а больше ничего на прилавках не было. Володя был немногословен, все больше слушал, изредка задавал вопросы.
Потому что высоцкий был для них человеком, который, они были уверены, их понимает, как никто другой. У каждого за плечами столько пережитого… но как же редко, может быть, только однажды, встречается человек, о котором заранее знаешь, что именно ему ты интересен, только он тебя поймет. Высоцкий никогда не позволял себе бесцеремонных вопросов, не лез в душу. Слушал молча, не перебивая.
Не знаю, каким должно быть сердце, способное принять в себя столько историй. И какой же цепкой должна быть память, чтобы хранить не только историю в целом, но отдельно запомнить поразившую подробность или случайно слетевшее с чьих то уст необычное слово. Шел дождь, люди стояли под открытым небом у окон и дверей столовой, уже переполненной. Протиснуться было невозможно. Высоцкий был смущен.
Еще интересные статьи:
Nikojora