Перед глазами плывет москва, красная площадь, мавзолей, на котором по камню два имени ленин и сталин. И меня осеняет знаете, говорю я тоном старого большевика, мне не понятно, почему до сих пор в мавзолее на красной площади рядом с вождем партии лежит человек, который наделал столько гадостей! Воцаряется гробовое молчание.
Хрущевские разоблачения прозвучали не так давно, и к таким речам здесь еще не были приучены, тем более люди военные. Особенно в системе госбезопасности. Члены комиссии молча и с любопытством разглядывают меня, озираясь друг на друга.
Мы уже тогда знали и понимали много такого, о чем другие стали задумываться гораздо позже, и весь мой пафос, должен признаться, был не более как попыткой использовать шанс, который мне давали. Хорошо, идите, нарушает молчание тимофеев.
До свидания, обреченно говорю я и поднимаюсь. Подождите в коридоре, слышу вдогонку.
Тем более, что среди лагерников есть мои старые товарищи, с кем нас связывает немало таких историй, которые не забываются. Виктор валентинович, говорю я, конечно. Даже с радостью.
Я спросил, можно ли купить для ребят продукты, мне разрешили, и я загрузил полную машину. На случайном я провожу среди заключенных почти сутки. Ни начальника лагеря симонова, ни командира дивизиона георгенова, ни других омерзительных личностей здесь давно нет.
Еще интересные статьи:
Volrajas