Все начальство управления довольно работой. Я почему то уверен, что вот вот буду на свободе. На улице лают собаки, куда то идут коровы, все противно. Приехал заместитель начальника прииска мачабели, бывший начальник обб отдела борьбы с бандитизмом вспоминали прошлое, разговаривали часа два.
Он говорит, что за грабеж кассы, который когда то я совершил с моими товарищами и который он раскрыл, его портрет висит в музее уголовного розыска в ленинграде. Я вспоминаю, каким он был в 1951 году. Как люди меняются! Тогда полубог, сейчас просит меня помочь выполнить им план, иначе он может потерять и это место. По прежнему работа, бешеная гонка, а после работы пьянка. Захожу в зону, в барак, где жила моя бригада, и понять ничего не могу.
Из угла, где находится сушилка, доносятся громкие голоса. В сушилке одежда, сапоги, портянки, там же на случай пожара стоят бочки с водой. Вокруг бочек, закрытых какими то досками, все те, кто был мне нужен.
На досках разломанный хлеб, куски рыбы, полулитровые банки со спиртом стаканов и кружек не было. И тут прозвучал тост, который запомнился мне на всю жизнь. С утра закрываю наряды. У начальника прииска вся надежда это наша бригада.
Надежда, говорят, удел всех дураков и умных. Я жил ожиданием, когда снова увижу море, и с паспортом в руках собирался ехать во владивосток может, на время, может, навсегда. Как это часто бывает между близкими людьми, мы с риммой могли спорить по пустякам, но в делах серьезных наши решения совпадали мне все таки надо отправиться одному и осмотреться. Мыслями я уже готовился к отъезду, как вдруг меня снова вызывают в сусуман к власенко и струкову.
Туманов, говорили они, у нас к тебе одна просьба. Просьба серьезная. В западном управлении очень плохи дела.
Еще интересные статьи:
Mezilkree