Много дней после возвращения из похода в ляхистан ислама мучила совесть. Изо всех углов, из за канделябров, из окон смотрели на него проницательные глаза, полуприкрытые веками. Учителя обрек на смерть.
Отблагодарил за науку, за освобождение из неволи, за ханский престол. А потом в майки всплыл услышанный еще в зинджирлы медресе хадис, как бы написанный для него. Каждого человека в жизни ведет свой ангел монкир по тонкому волоску риска.
И только тот, кто способен балансировать, сохранить равновесие, кто может покривить своей совестью, пройдет по нему в рай. Те же, что идут прямо, попадают в ад… пришло успокоение и к хану, а вместе с ним странное, кощунственное чувство удовлетворенности победой над самим собой для достижения своей цели теперь он сможет пойти на все.
Он долго ничего не знал о судьбе сефера гази. Ему не хватало учителя не из за укоров совести, а для совета. Теперь он должен был думать обо всем сам.
Что делать, чтобы стать могущественным самодержцем, чтобы прикладывать печать только тогда, когда этого пожелает он сам? С чего начать? Истощенный голодом народ рвется за перекоп, чтобы грабить, а он знает, что сейчас нельзя трогать северных людей. Беи держат в своих руках трон, и выступить против них сейчас еще не хватает сил. Порта пока что еще сильна… ислам не принимал никого, даже братьев.
Пусть просит у хана, что пожелает. …После обеда в день намаза ислам гирей оделся в легкий костюм воина и в приподнятом настроении, словно и не обременяла его тяжесть ханства, поскакал на коне к ашлама сараю, где должна была ждать его юная предсказательница из мангуша.
Думал он дорогой. И что сказать ей, чем вознаградить? А может быть, все таки спросить, не желает ли она, чтобы хан выполнил свое обещание? Словно юноша, ислам гирей соскочил с коня и стремительно вошел в покои, раздвинув обеими руками портьеры.
Еще интересные статьи:
Morahelm