В один из таких дней нас с толей посылают переносить из сарая в каменоломню кайла и лопаты в сопровождении начальника конвоя. Мы метрах в шестидесяти от карьера, где за пыльной завесой заключенные стучат ломами по камням. Поблизости двухэтажные дома.
Я вижу женщину поднимает из стоящего на табуретке жестяного тазика белье, выкручивает и, привстав на носках, развешивает на веревке, закрепляет прищепками. В голове моментально просчитываются расстояния от склада до нашего охранника, затем от него до поселка и до каменоломни. Наметанный глаз быстро оценивает окружающее пространство.
Мы с толей переглядываемся и понимаем друг друга. Мне нужно, проходя мимо конвоира, одним рывком оказаться с ним лицом к лицу, поймать автомат левой рукой, правой ударить его, а затем обоим рвануть в разные стороны к лесу. Что делать дальше, видно будет, а пока бежать! Оказавшись близко от конвоира, я вижу, как он сосредоточенно что то ищет в карманах. У меня в животе похолодело пора! Я прыгаю к нему, но сильно ударяюсь пальцами об автомат потом с месяц болела вся рука.
Все же удается схватиться за автомат и нанести удар. Но в моей памяти резче не эта моментальная сценка, а табурет с тазиком и безумный крик испуганной женщины.
Я найду тебе паспорт, и езжай со мной или куда хочешь, говорил коля спасенному. Ты же пропадешь! Расставшись с колей, человек вернулся в свой лагерь. И надо же случиться такому оказалось, в лагерь уже пришли документы о пересмотре его дела. Он подлежал освобождению.
Это был крупный авиастроитель из ленинграда. Продолжение этой истории скоро мне придется наблюдать самому. Одним этапом с колей федорчуком мы прибыли на колыму. Я первый раз, он второй. В штрафной лагерь случайный, где мы оба оказались, на имя николая федорчука пришли две посылки из ленинграда.
Еще интересные статьи:
Shafyn