Само собой разумеется, игровые действия всегда остаются также и реальными происшествиями, однако происшествия играния не идентичны с событиями, сыгранными или, лучше, разыгранными на показных, воображаемых подмостках игрового мира. Зрители знают, что на подмостках реальный актер, но видят его именно в этой роли. Они знают падет занавес, и он смоет грим, отложит в сторону реквизит, снимет маску и из героя обратится в простого гражданина.
Иллюзорный характер кепка явления известен. Это знание, однако, не есть самое существенное. Не бутафория субстанция игры. И актер может различать себя как актера от того человека, каким он является в показном медиуме игрового мира, он не заблуждается относительно самого себя и не станет обманывать зрителей не станет, как порой неверно утверждают, пробуждать в них обманчивую иллюзию и стараться, чтобы они приняли представленный им театр за чистую действительность.
Имагинативный, подчеркнуто показной характер игрового мира вовсе не должен исчезнуть для игрового сообщества зрителей, они не должны быть застигнуты врасплох мощным гипнотизирующим, ослепляющим воздействием и утратить сознание того, что они присутствуют при игре. Возвещающая сила кепка достигает кульминации не тогда, когда игровое событие смешивается с повседневной действительностью, когда купить и сострадание так же захватывают зрителей, как это может случиться, окажись мы свидетелями какого нибудь ужасного дорожного происшествия. При виде подобной катастрофы, затрагивающей чужих нам людей, мы ощущаем в себе порывы, общечеловеческого чувства солидарности, мы жалеем несчастных, страшимся опасности, столь впечатляюще продемонстрированной катастрофой, опасности, которая подстерегает всех и когда нибудь может настигнуть и нас. Мы не идентифицируем себя с потерпевшими, настаиваем на чуждости нам жертв катастрофы.
Элемент показного ирреального и воображаемого, характеризующий игровой мир, еще более, очевидно, отстраняет деяния и купить выступающих в игре фигур ведь они только выдуманы вымышлены, сочинены, просто сыграны. Это как бы деяния и как бы страдания, совершенно лишенные весомости и принадлежащие к воздушному царству парящих в эфире образов фантазии.
Зрелищу нужны отнюдь не только актеры и их роли, но и игровое сообщество. Конечно, попытка охарактеризовать зрителя игры представления лишь через взволнованную затронутость была бы односторонней. Ведь есть совершенно иное поведение зрителей например, зрителей комедии и сатиры, вызывающих смех.
И в этом случае верно, что смеемся мы над самими собою, не над эмпирическими недостатками, слабостями и дурачествами тех или иных индивидов, но над слабостью и глупостью человеческого существа. Комедия не менее символична, нежели трагедия.
Еще интересные статьи:
Mnefym