То обстоятельство, что быстроходные катера были в некотором отношении чуждыми для авиации, облегчило возможность применения правил службы, не связанных с чином. Достижение этого удачного разрешения вопроса об использовании лоуренса обязано главным образом сэру джеффри сальмонду, который в арабскую в был всегда готов прийти ему на помощь. Работа заставила лоуренса перебраться в саутгемптон, откуда он совершил свои длительные морские переходы к восточному побережью и в шотландию, доставляя катера по мере их приемки на соответствующие станции морской авиации.
Однако осенью 1932 г. , Когда одна из воскресных газет опубликовала сведения о новой деятельности лоуренса, опять произошел перерыв в его работе. Статья настолько повлияла на министерство авиации, что оно временно отстранило лоуренса. Оно боялось гласности, которая им воспринималась болезненно, в отношении же рядового авиационной части шоу министерство авиации было особенно чувствительно.
К счастью, здравый смысл джеффри сальмонда заставил его вскоре вернуть лоуренса к исполнению его прежней работы. Одним из последних мероприятий сальмонда перед его преждевременной кончиной было обещание предоставить лоуренсу средства для производства дальнейших опытов. Хотя непосредственной целью этих опытов являлось обеспечение еще более быстрой помощи морским самолетам, но результаты, несомненно, смогли оказать косвенное влияние на достижение безопасности и в будущей подводной войне.
Несколько лет тому назад единственным желанием лоуренса было продлить до конца жизни свою службу в авиации, срок которой истекал в 1935 г. Но он сомневался в возможности этой пожизненной службы, говоря, что чувствует себя старым, а жизнь становится все более трудной. Совсем недавно, когда умер фейсал, лоуренс был предупрежден по телефону о том, что к нему за интервью выехало несколько репортеров из лондона. Для того чтобы избежать встречи с ними, он моментально сел на поезд, который шел в лондон, и разъехался с репортерами.
Этот факт в связи со всей войной придает новое значение его подвигам в аравии и сирии. Военная история не может рассматривать лоуренса лишь как удачного вождя иррегулярных частей. Он является чем то большим. Он выявляется скорее в качестве гениального стратега, предугадавшего партизанский характер войн, вытекающий из все возрастающей зависимости народов от промышленных ресурсов.
С точки зрения ортодоксальной стратегии, которая ищет скорее решения, чем парализующего удара, из изучения арабской кампании, особенно ее последней фазы, может быть извлечен весьма ценный опыт, поскольку возможность решения зависит от успеха предварительного отвлечения сил. Военными историками эта основная военная истина недостаточно подчеркивалась и значение ее весьма недооценивалось, за что их странам приходилось расплачиваться. Отвлечение гораздо больше, чем наполовину выигранное сражение. Нигде в военной истории я не встречал столь тонко задуманного и умело рассчитанного отвлечения противника, как разработанное лоуренсом в помощь арабам и алленби. Сила личности лоуренса общепризнанна, но ее влияние затуманило более глубокую силу, которую дало ему его знание.
Еще интересные статьи:
Alsardin