И он рассказал все о лунных ночах, о хайлере и эдмондсоне, о букетах азалий, о танцульках, о поцелуях и о серенадах в остине, столице штата одинокой звезды. И вот теперь она меня высасывает.
Каждый месяц я платил ей сто пятьдесят долларов. Но теперь она начала играть по крупной. Сегодня я выложил ей триста, и бог знает, сколько она потребует в следующий раз.
На его лице остывали красные пятна. Эль снова принялся за газету. Прошло несколько тихих минут. Кстати, как ее зовут? Спросил он наконец.
Луиза шотт. Хм… такие женщины почему то всегда носят красивые имена.
Мы, наконец, добрались до самого дна какой то мрачной пропасти, находившейся, как мне сначала показалось, в самом центре города. Слушайте, шепнул он, и через минуту свист, рев, гром колоколов, грохот и шипенье наполнили эту дыру до краев потрясающим гулом. Я тронул портера за плечо. Ради бога, билл, что это такое? Это нью йорк, дружище, поздравляет нас с новым годом.
Когда я пришел в себя после необычного концерта, билл предложил спуститься к докам порта, и мы молча просидели там около часа. Это было мое последнее свидание с портером. Он сделался вдруг мрачным. Я должен был уехать через день или два. По какому то непонятному побуждению, вызванному, быть может, меланхолией билла, я начал просить его поехать со мной.
Еще интересные статьи:
Yoran