Горный мастер. Сколько нас здесь, старых, осталось, которые начинали работать вместе с вадимом ивановичем? Сколько их? И вот я хочу сказать, что, если вопрос стоит о переизбрании председателя, это просто несерьезный разговор. Начальник участка. Шестнадцать лет я проработал с вадимом ивановичем. Хлебнул в жизни очень даже много. Я из рабочего сословия, работал на бульдозере, на автомобилях.
Сейчас начальник участка, член правления. Мы большая, дружная семья. А нам вдруг какого то дядю подсовывают. Смех в зале.
Бурные аплодисменты. Матюхин в. Токарь.
Я тоже простой работяга, как большинство тут. У нас, конечно, тяжело работать, и некоторые ребята не могут работать, уходят в другие артели.
Как точно сказал юрий карякин, наше поколение оказалось в самом эпицентре борьбы времени живого и мертвого. А производственные дела вызывают бурные споры. Часто они заканчиваются принятием довольно смелых решений. Местные строители дорожники не брались за это дело, считая его невыполнимым, у объединения пропадали выделенные средства. Некоторые издержки золотодобычи перекрываются высокой рентабельностью попутных строительных работ. Приличные доходы артельщиков многих раздражали.
Проверки были у нас регулярны, как банные дни. Но мне в голову не приходило, что не безделье, не убыточность, а изнурительная работа и желание зарабатывать деньги может обеспокоить власти. Мы с ними в одних условиях, по единым нормам прокладывали подъездные пути к нефтяным месторождениям. У артели месячная выработка на человека оказалась в 3,5 раза выше, чем у треста, производительность одного экскаватора в 2,5 раза выше, объем грузоперевозок на самосвал в 4,5 раза выше, притом, что мы работали, в отличие от треста, на старой технике. Дело, разумеется, не в людях, не только в людях. Государственное предприятие с его жесткой командной подчиненностью по вертикали, отсутствием всякого стимула в повышении производительности труда остается бесправным элементом ведомства и не может соперничать с экономически самостоятельной артелью.
Еще интересные статьи:
Kazira