Лоуренс чувствовал, что индусы, бывшие пулеметчицами, уже достаточно настрадались от голода и холода. Его выступление в защиту интересов индусов встретило одобрение арабов, но, поскольку они все же хотели во что бы то ни стало подорвать поезд, лоуренс уступил их настояниям. На рассвете лоуренс с 60 арабами вернулся к железной дороге на свой старый участок в минифир и заложил под исправленный дренажный сток электрическую мину. Однако у него имелось лишь 60 м кабеля, вследствие чего место производства взрыва находилось на опасном расстоянии от линии. Мелкий кустарник высотой не больше фута давал возможность спрятать провода, но не человека.
Один поезд прошел прежде, чем все было подготовлено для взрыва, приближение же другого выставленный купить часовой прозевал из за мглы и дождя. Казалось, все шло не так, как нужно. Однако плохая погода создавала для лоуренса и некоторое утешение, позволяя ему предполагать, что вряд ли алленби успеет закончить свои операции, прежде чем арабы сумеют подготовиться к другой, более удачной попытке оказать ему помощь. 10 Го дождь все еще застилал горизонт. Около полудня был дан сигнал о приближении поезда, и лоуренс поспешил к насыпи, чтобы взорвать мину. Когда поезд, наконец, подошел ближе, тяжело пыхтя на подъеме, лоуренс увидел, что поезд был переполнен воинскими частями.
Взрыва не произошло. Когда поезд прошел мимо него и был на расстоянии 50 м, он понял, что стоял на виду. Куст, который, казалось, имел в вышину 1 фут, пригнулся и сделался меньше фигового листка. Единственный шаг на спасение у лоуренса заключался в том, что турки могли его принять за случайно встретившегося бедуина, в которого не стоило и стрелять.
К счастью, грязь и дождь запачкали великолепие его белой, украшенной золотом одежды. Как только поезд прошел, лоуренс воткнул провода в землю и, как кролик, бросился под прикрытие. Через несколько метров поезд остановился, и, пока он нагонял пары, группа офицеров пошла посмотреть то место, где футбольный этим находился лоуренс, но ничего подозрительного не обнаружила.
Пропаганда ему надоела. Они все время сознавали, что я чужестранец, и чувствовали всю нелепость положения, когда чужестранец проповедует национальное освобождение. Для меня война представляла также и побочную цель добиться такого настроения народа, когда он принимает восстание как нечто естественное, на что можно положиться.
Еще интересные статьи:
Togal